«Идёт настоящая война»: бойцы СВО – о золотых людях, торте «Черепаха» и флаге «как в 45-м»

Сегодня в гостях «Среды героев» бойцы 155-й отдельной гвардейской ордена Жукова бригады морской пехоты ТОФ, ребята, которые вернулись с передовой – это Егор с позывным «Чех» и Захар с позывным «Боксер».

Егор, мне кажется, Чех это не про Чехию совсем, да?

Егор: Нет, конечно, просто, уехав на СВО, я предварительно решил, что не буду бриться, пока не вернусь домой. Чеченцы меня принимают за своего, я знал, что так будет, знал, что будут интересоваться по крайней мере, поэтому решил, что мне подойдет такой позывной.

Ты сказал, что позывной должен быть коротким и четким, как выстрел.

Егор: Да, чтобы под перекрестным огнем или под обстрелом минометов, в шумной обстановке чтобы было понятно, с кем ты имеешь диалог.

Встречал кого-то с таким же позывным, как у тебя?

Егор: Нет, ни одного человека. Кстати, по прибытии в стрелковый батальон, там был Дмитрий Чех, но я не знаю, был это позывной или фамилия.

А Захар на боксера похож даже внешне. Захар, боксом занимаешься?

Захар: Конечно. Занимался до СВО. Сейчас не могу из-за травмы.

То есть ты спортсмен с серьезной подготовкой. Это как-то помогло тебе на фронте?

Захар: Да. Много лет отзанимался. У меня первый взрослый разряд по боксу. Также много лет занимался футболом. То есть физически развит хорошо. На фронте это помогло. Мне такую должность дали – пулеметчик. Наверное, по моим физическим критериям мне вручили такое оружие (улыбается). Я спокойно справлялся с пулеметом, боевым комплектом, еще и раненых вытаскивал на себе.

Чех: В том числе меня. Два с половиной километра меня тащили пацаны по очереди.

Ранение серьезное было? Где это произошло?

Чех: Это произошло на подходе к Павловке, в лесополосе. Моя задача была взять «ноль» и держать там оборону, прикрывать тылы, пока другие воевали на ближней линии. Мы благополучно высадились, зачистили, взяли опорные пункты. Я постоянно слышал по рации,  как парни на «передке» просили помощи – заканчивались боеприпасы. Я подносил боеприпасы, переходил от одного опорного пункта к другому, в это время взорвался танк, и меня ранило в ногу. Слава богу, это считается легким ранением, но я уже около года нахожусь на больничном – ранение повлекло за собой разрыв связок коленного сустава. Жду вторую операцию.

Есть ли мысли о возвращении на фронт несмотря на ранение?

Чех: Конечно! Я отказывался от операции, но потом понял, что нужно  вылечиться, чтобы не быть обузой для своих товарищей, ведь это отвлекает их от выполнения боевых задач. Там ведутся ожесточенные бои, товарищи, друзья погибают, да я не нужен тут, я нужен там, у меня есть задачи, есть работа, которую я должен выполнять, а не сидеть тут. Мне уже за это стыдно как-то. Мне хочется поскорее наверстать упущенное.

Вы оба – не кадровые военные?

Боксер: Я мобилизованный. Первого забрали моего родного старшего брата. Он для меня герой прям, всегда для меня пример. Он не хотел, чтобы я туда шел. Но я сказал: подожди пару дней, я к тебе. И как раз приходит повестка. Но там не указан ни мой год рождения, ни мой вуз. Ее просто кинули под дверь. Я сразу собрался, пошел в военкомат и попросился в 155-ю бригаду к брату. На следующий день я уже стоял с вещами на распределении.

С братом все хорошо?

Боксер: Да, он там сейчас, он герой! Я считаю, что он прям мужик! Ну и парни, которые там сейчас, для меня определенно герои. Они дорогого стоят. Это золотые люди.  

Перед тем как уйти на фронт, проходили какую-то подготовку? Долго ли она длилась?

Боксер: Да, конечно, у нас очень серьезная была подготовка, длилась 2-3 недели, нас не щадили, делали из нас настоящих бойцов. Мы никогда не перечили инструкторам, потому что они опытные и нас очень хорошо учили. Я очень им благодарен. Большинство жизней спасено благодаря и им тоже.

Чех: Очень интенсивная подготовка была. Каждый день приходили без задних ног.

Боксер: Командиры наши просто асы своего дела,  из  таких передряг нас выводили, я преклоняюсь перед ними. У нас никогда не было  потребности в чем-либо, нам командиры давали всё – от бронежилета до  саперной лопатки.

Чех: Просто  по-человечески переживали за нас, как за собственных детей.

Как приморцы ведут себя на фронте, как показывают себя?

Боксер: Героически.

Чех: Я говорил изначально – они еще просто приморских не видели, сейчас приедем и быстренько там шухер наведем. Так и получилось.

Каким вы видите финал боевых действий? Как это все должно закончиться?

Боксер: Победой. Победа будет за нами.

Чех: Конечно, это наш девиз. Победа будет за нами в любом случае. Если не придем к мирному решению этой проблемы, у меня есть небольшая мечта — я хочу как в 45-м флаг поставить.

Где, в Киеве?

Чех: Да где угодно! Там, где надо будет, там и поставим (улыбается)

Какой вы видите себе дальнейшую судьбу Украины?

Чех: Благополучной. Я не считаю, что это какой-то плохой народ. Тем более на фронте я особо не видел украинцев, в основном это иностранные наемники.

Представителей каких национальностей вы видели?

Чех: Грузии, Франции, Америки, наверное, там не определишь.

Почему вы, получив повестки, не стали скрываться, не побежали за границу?

Чех: У меня не было повестки, я ее и не ждал. Я ушел добровольцем. У меня даже мама на 8-м месяце беременности служила в армии, в ракетных войсках. У нас даже есть такая фотография, где она с животиком. Я с ней уже тогда служил (улыбается). И отец служил, и дед служил. И мое время пришло. Я не хочу, чтобы враг пришел сюда и начал наводить здесь какие-то свои порядки.

Захар, когда ты рассказываешь, что сначала ушел брат, а потом ушел и ты тоже, мне сложно представить, насколько тяжело это вынести родителям.

Боксер: За полгода до этого у меня не стало мамы, остался один отец. Он тоже не хотел, чтобы я шел. Но все-таки роль играет воспитание, круг общения. Для меня брат – герой, за него я готов идти до конца.

Чех: Родители учили Родину любить.

У вас награды есть уже?

Боксер: Есть. Не афишируем (улыбается).

Захар, будешь возвращаться на СВО?

Боксер: Ну конечно.

Может, у вас есть мысли о продолжении профессиональной военной карьеры?

Чех и Боксер (в один голос): Не знаю, не задумывался об этом.

Чех: Пока надо, будем делать, а там уже видно будет.

А чем вы занимались в мирной жизни?

Боксер: Я работал торговым представителем, занимался спортом.

Чех: Я вообще разносторонний человек, всем пытался заниматься. А так работал докером в порту.

Чего больше всего хочется в момент возвращения домой с фронта?

Боксер: Увидеть родных и близких. Торт «Черепаха».

Чех: Мне хотелось помогать ребятам, которые находятся там. Я попросил у командира список того, что нужно. И когда придут выплаты, на все деньги закупаем квадрокоптеры, тепловизоры и так далее. Думал, чем могу помочь отсюда.

Что хотелось бы донести до тех, кто не видел войны своими глазами?

Боксер: Что там идет настоящая война. Что мы очень благодарны детским письмам, гуманитарной помощи от гражданских людей. Это очень большой вклад в поддержку наших воинов и нашей страны.

Чех: Очень большую теплоту ощущаешь,  когда читаешь письма. Я одно письмо прочитал, и мне показалось, что оно адресовано именно мне лично. Я его храню, и у меня мурашки бегут до сих  пор.

А что там было в письме?

Чех: Я знаю тебе тяжело, война – это очень страшно. Война – это плохо. Тебе тяжело, но я знаю – ты не боишься. Я знаю, ты пойдешь вперед, и так далее.

Не было мысли встретиться с этой девочкой, которая написала письмо?

Чех: Очень бы хотелось, но я не помню, откуда она. Я получил это письмо в Солнечногорске, когда лежал в госпитале. Скорее всего, она не приморская.

Что рассказываете детям,  когда приходите в школы? Что хотелось бы донести до них?

Боксер: Донести, что Россия – единый народ. И мы все должны идти брат за брата, друг за друга, и в этом вся наша сила. Чтобы чтили и понимали, что такое Россия.

Интервью с бойцами можно  посмотреть в программе «В центре внимания. Среда героев» на ОТВ.

Telegram-канал ОТВ | Всё о жизни Приморья